Воля к власти (1901-1906)

Ницше, действительно, планировал создание фундаментального философского труда, на протяжении многих лет он вынашивал идею "воли к власти" и "переоценки всех ценностей". В той или иной форме эта идея растворена во всём его творчестве. Имеется несколько вариантов плана будущего сочинения, которое, тем не менее, так и осталось ненаписанным.
Идейным вдохновителем создания "Воли к власти" явилась сестра философа, Элизабет Фёрстер-Ницше. Получив после смерти брата все права на литературное наследие философа, став единовластной владелицей архива Ницше, она предпринимает попытку "воссоздания" ненаписанной книги - и эта попытка ей удаётся. Однако здесь истинный Ницше подменён "цитатником Ницше" - собранием сырых, полусформированных, обрывочных мыслей, подогнанных на потребу националистически и антисемитски настроенных немецких обывателей. Именно с легкой руки Элизабет Фёрстер-Ницше автор "Заратустры" попал в ряд "предтеч" германского национал-социализма. Путём многолетней кропотливой работы дармштадскому ницшеведу Карлу Шлехте в 1956 году удалось разоблачить целую серию фальшивок, в частности, пресловутую "Волю к власти", которая впервые была восстановлена в первоначальном хронологическом порядке, т. е. уже не как книга, а как сырьё книги под общим заглавием "Из наследия 80-х гг." Таким образом, публикуемые в хрестоматии отрывки из "Воли к власти" следует воспринимать с учетом этих фактов.

"Нигилизм как следствие бывшего до сих пор в ходу толкования ценности бытия.

Что означает нигилизм? - То, что высшие ценности теряют свою ценность. Нет цели. Нет ответа на вопрос "зачем?".

Радикальный нигилизм есть убеждение в абсолютной несостоятельности мира по отношению к высшим из признаваемых ценностей; к этому присоединяется сознание, что мы не имеем ни малейшего права признать какую-либо потусторонность или существование вещи в себе, которое было бы "божественным", воплощенной моралью. Это сознание есть следствие взращенной "правдивости", следовательно, само оно - результат веры в мораль.

...- Что же в сущности произошло? Сознание отсутствия всякой ценности было достигнуто, когда стало ясным, что ни понятием "цели", ни понятием "единства", ни понятием "истины" не может быть истолкован общий характер бытия. Ничего этим не достигается и не приобретается; недостает всеобъемлющего единства во множестве совершающегося: характер бытия не "истинен", - а ложен... в конце концов, нет более основания убеждать себя в бытии истинного мира... Коротко говоря: категории "цели", "единства", "бытия", посредством которых мы сообщили миру ценность, снова изъемлются нами - и мир кажется обесцененным...

Ценности и их изменения стоят в связи с возрастанием силы лица, устанавливающего ценности.
Степень неверия допускаемой "свободы духа" как мерило возрастания силы.
"Нигилизм" как идеал "высшего могущества" ума, избытка жизни, частью - разрушительный, частью - иронический.

Нигилизм. Он может иметь двоякое значение:
А. Нигилизм как знак повышенной мощи духа: активный нигилизм.
В. Нигилизм как падение и регресс мощи духа: пассивный нигилизм.

Нигилизм - естественное состояние.
Он может быть показателем силы: мощь духа может так возрасти, что ныне существующие цели ("убеждения", символы веры) перестанут соответствовать ей (верование в общем именно и выражает собой принудительность некоторых условий существования, подчинение авторитету таких условий, при которых человеческое существо благоденствует, растет, приобретает власть...); с другой стороны, нигилизм - показатель недостатка силы, способности вновь творчески поставить себе некую цель, некое "зачем", - новую веру.
Максимума относительной силы он достигает как насилие, направленное на разрушение: как активный нигилизм.
Противоположностью его был бы усталый нигилизм, утративший наступательность; его знаменитейшая форма - буддизм как пассивный нигилизм, как знамение слабости: сила духа может быть так утомлена, истощена, что все дотоле существовавшие цели и ценности более не соответствуют ей и уже не вызывают веры к себе, - что синтез целей (на котором покоится всякая мощная культура) распадается и отдельные ценности восстают одна на другую (разложение), что только все утешающее, исцеляющее, успокаивающее, заглушающее выступает на передний план под разнообразными масками: религиозной или моральной, или политической, или эстетической и т.д.

Причины нигилизма:
1) Нет высшего вида человека, т.е. того, неисчерпаемая плодотворность и мощь которого поддерживала бы в человечестве веру в человека. (Достаточно припомнить, чем мы обязаны Наполеону: почти всеми высшими надеждами этого столетия).
2) Низший вид ("стадо", "масса", "общество") разучился скромности и раздувает свои потребности до размеров космических и метафизических ценностей. Этим вся жизнь вульгаризируется: поскольку властвует именно масса, она тиранизирует исключения, так что эти последние теряют веру в себя и становятся нигилистами. Все попытки измыслить более высокие типы потерпели неудачу ("романтика"; художник, философ; против попытки Карлейля придать им высшие моральные ценности).
Противоборство высшим типам как результат.
Падение и ненадежность всех высших типов. Борьба против гения ("народная поэзия" и т.д.). Сострадание к низшим и страждущим как масштаб величия души. Нет философа, толкователя дела, не только излагателя его в другой форме.

Причины появления пессимизма:
1) то, что самые могущественные и чреватые будущим инстинкты жизни до сих пор были оклеветаны, вследствие чего над жизнью нависло проклятие;
2) то, что возрастающая храбрость и все более смелое недоверие человека постигают неотделимость этих инстинктов от жизни и становятся лицом к лицу с жизнью;
3) то, что процветают только посредственности, вовсе не сознающие этого конфликта, что более одаренные, напротив, вырождаются, и как продукт вырождения восстанавливают против себя, - что, с другой стороны, посредственность, выставляя себя как цель и смысл жизни, вызывает негодование ( - что никто не может больше ответить на вопрос: "зачем?");
4) то, что измельчание, чувствительность к страданию, беспокойство, торопливость, суета постоянно возрастают, что представление себе всей этой сутолоки, так называемой "Цивилизации", становится все легче, что единичные личности перед лицом этой ужасающей машины приходят в уныние и покоряются.

Развитие пессимизма в нигилизм. - Извращение ценностей. Схоластика ценностей. Отрешенные, идеалистические ценности вместо того, чтобы господствовать над действиями и руководить ими, обращаются с осуждением против действия.
Противопоставления, занявшие место естественных ступеней и рангов. Ненависть к иерархизму. Противопоставления соответствуют эпохе господства черни, ибо они общедоступней.
Отвергнутый мир противопоставляется искусственно воздвигнутому "истинному, ценному". - Наконец, делается открытие, из какого материала был построен "истинный мир": и нам остается один только "отвергнутый" мир, и это высшее разочарование ставится ему в счет его негодности.
Таким образом, налицо нигилизм: остались одни осуждающие оценки и ничего больше.
Из этого вытекает проблема силы и слабости:
1) слабые гибнут от этого;
2) более сильные уничтожают то, что еще оставалось целым;
3) сильнейшие преодолевают осуждающие оценки.
Все это вместе взятое и составляет трагическую эпоху.

Понятие "декаданса". Отпадение отдельных частей, упадок, отброс - сами по себе еще не заслуживают осуждения: это необходимое следствие жизни, жизненного роста. Появление декаданса так же необходимо, как любое восхождение и поступательное движение в жизни: не в нашей власти устранить его. Разум хочет, напротив - чтобы за ним было признано его право.
Позор для всех социалистических систематиков, что они думают, будто возможны условия и общественные группировки, при которых не будут больше расти пороки, болезни, преступления, проституция, нужда... Но ведь это значит осудить жизнь... Не в воле общества оставаться молодым. И даже в полном своем расцвете оно выделяет всякую нечистоту и отбросы. Чем решительнее и отважнее действует общество, тем богаче оно неудачами и неудачниками, тем ближе оно к своему падению... От старости не спасешься учреждениями. И от болезни также. И от порока.

К понятию "декаданса".
1) Скепсис есть одно из следствий декаданса; также и распутство мысли.
2) Порча нравов есть следствие декаданса (слабость воли, потребность сильных возбудительных средств...).
3) Методы лечения, психологическое и моральное, не меняют хода декаданса, не задерживают его: действие их физиологически сводится к нулю: сознание величайшей ничтожности этих мнимых "реактивов"; они суть формы наркоза против некоторых роковых явлений - следствий; они не изгоняют тлетворный элемент; часто они являются героическими попытками свести к нулю декадента, довести до minimum'a приносимый вред. 4) Нигилизм не есть причина, а лишь логика декаданса.
5) "Хороший" и "дурной" суть только два типа декаданса: они неразрывны во всех основных феноменах.
6) Социальный вопрос есть следствие декаданса.
7) Болезни, и прежде всего болезни нервов и головы, суть показатели того, что отсутствует сила самосохранения, свойственная сильной натуре; за это говорит и крайняя возбудимость, вследствие которой удовольствие и неудовольствие становится первенствующей проблемою.

Наиболее распространенные типы декаданса:
1) веря, что берут лекарства, избирают то, что ускоряет процесс истощения - сюда относится христианство (чтобы назвать самый примечательный случай ошибки инстинкта): сюда же относится и "прогресс"; -
2) утрачивается сила сопротивления раздражениям, - случай определяет собою все; переживания огрубляются, преувеличиваются до "чудовищных размеров"..., "обезличивание", разложение воли - сюда относится целый род морали, - альтруистическая мораль, та, которая толкует о сострадании; наиболее существенное в ней - слабость личности, вследствие чего эта личность созвучна и подобно чрезмерно натянутой струне дрожит непрерывно... крайняя возбудимость...
3) смешиваются причина и следствие: в декадансе не видят физиологического феномена, и в его следствиях усматривают истинную причину плохого самочувствия; - сюда относится вся религиозная мораль...
4) жаждут такого состояния, в котором нет больше страдания: жизнь фактически воспринимается как причина всякого зла, - бессознательные состояния (сон, потеря сознания) оцениваются несравненно выше сознательных; отсюда некоторая методика...

К гигиене "слабых". - Все, что делается в состоянии слабости, терпит неудачу. Мораль: ничего не делать. Но в том-то и беда, что именно сила отложить всякое делание, не реагировать, под влиянием слабости пришла в наиболее болезненное состояние; что мы всего скорее, всего слепее реагируем именно тогда, когда совсем не следовало бы реагировать...
Сила какой-либо натуры сказывается в задерживании реакции, в некоторой отсрочке ее; известного рода также свойственна такой натуре, как слабости - связанность противодействия, внезапность, незадерживаемость "действия".... Воля слаба: и рецепт, как охранить себя от глупостей, был бы - иметь сильную волю и ничего не делать - contradictio. Тут - известное саморазрушение, инстинкт сохранения скомпрометирован... Слабый вредит сам себе... Это - тип декаданса. Действительно мы встречаем огромное размышление над практическими приемами усвоения бесстрастия. Инстинкт в данном случае на верном пути, поскольку ничего не делать полезнее, чем делать что попало...
Вся практика орденов, отшельников, философов, факиров внушена той правильной оценкой, что известный род людей приносит себе, пожалуй, больше всего пользы, когда ставит себе возможно больше препятствий к действию.
Облегчающие меры: абсолютное послушание, машинальная деятельность, разобщение с людьми и вещами, вызывающими к немедленной решимости к действию.

Слабость воли: тут сравнение, которое может ввести в заблуждение. Ибо нет никакой воли, и, следовательно, нет ни сильной, ни слабой воли. Множественность и разорванность инстинктов, недостаток объединяющей их системы проявляется как "слабая воля"; координация же их под властью одного из них действует как "сильная воля"; в первом случае - колебание и недостаток устойчивости; во втором - ясность и определенность направления.

...Длительность существования... без цели и без смысла, - вот наиболее парализующая мысль, особенно тогда, когда человек понимает, что над ним издеваются и все же не имеет силы оградить себя от этого.
Продумаем эту мысль в самой страшной ее форме: жизнь, как она есть, - без смысла, без цели, но возвращающаяся неизбежно, без заключительного "ничто": "вечный возврат".
Эта самая крайняя форма нигилизма: "ничто" ("бессмысленное") - вечно.
Европейская форма буддизма: энергия знания и силы принуждает к такой вере. Это самая научная из всех возможных гипотез. Мы отрицаем конечные цели: если бы существование имело такую цель, - она должна была бы быть уже достигнута.
Становится понятным, что здесь налицо стремление создать противоположение пантеизму, ибо: "все совершенно, божественно, вечно" также навязывает веру в "вечный возврат". Вопрос в том: стало ли невозможным вместе с моралью и это пантеистическое "да", обращенное ко всем вещам? В сущности ведь преодолен только моральный Бог. Есть ли смысл представлять себе бога "по ту сторону добра и зла"? Возможен ли пантеизм в таком смысле? Можно ли, изгнав из процесса представление цели, несмотря на это, все же говорить "да" процессу? - Это было бы так только в том случае, если бы в пределах самого процесса, в каждое мгновение его, что-нибудь достигалось - и всякий раз одно и то же...
...Мораль предохраняла от отчаяния и прыжка в "ничто" жизнь людей и сословий, притесняемых и угнетаемых именно людьми; ибо бессилие перед людьми, а не перед природой, вызывает наиболее отчаянное озлобление к жизни. Мораль относилась к властителям, насильникам, вообще к "господам", как к врагам, против которых должно защитить обыкновенного человека, т.е. прежде всего поднять в нем мужество и силу. Мораль, следовательно, учила глубже всего ненавидеть и презирать то, что составляет характернейшую особенность властителей: их волю к власти. Эту мораль отменить, отвергнуть, разложить - значило бы в обратном смысле ценить и воспринимать этот столь ненавидимый инстинкт. Если бы страдающий, угнетенный человек потерял веру в свое право презирать волю к власти, он вступил бы в полосу самого безнадежного отчаяния. Но это было бы только в том случае, если бы эта черта лежала в самом существе жизни, если бы выяснилось, что даже под личиной воли к морали скрывается только "воля к власти", что сама его ненависть и презрение тоже особая "мощь-воля". Угнетенный понял бы, что он стоит на одной почве со своим угнетателем и что перед ним у него нет никакого преимущества, никаких прав на высшее низложение.
Скорее наоборот! Жизнь не имеет иных ценностей, кроме степени власти, если мы предположим, что сама жизнь есть воля к власти. Мораль ограждала неудачников, обездоленных от нигилизма, приписывая каждому бесконечную ценность, метафизическую ценность, и указуя место в порядке, не совпадающем ни с мирской властью, ни с иерархией рангов, она учила подчинению, смирению и т.д. Если предположить, что вера в эту мораль погибнет, то неудачники утратят свое утешение и погибнут.
...Уже самое преодоление морали предполагает довольно высокий уровень духовной культуры; а она, в свою очередь, предполагает относительное благополучие...

Общий вывод. Фактически всякое крупное возрастание влечет за собой и огромное отмирание частей и разрушение: страдание, симптомы упадка характерны для времен огромных движений вперед; каждое плодотворное и могущественное движение человеческой мысли вызывало одновременно и нигилистическое движение. Появление крайней формы пессимизма, истинного нигилизма, могло бы быть, при известных обстоятельствах, признаком решительного и коренного роста, перехода в новые условия жизни. Это я понял.

Культура contra цивилизация. - Высшие точки подъема культуры и цивилизации не совпадают: не следует обманываться в вопросе о глубочайшем антагонизме между культурой и цивилизацией. Великие моменты культуры всегда были, морально говоря, эпохами испорченности; и с другой стороны, эпохи преднамеренного и насильственного укрощения зверя-человека (цивилизации) были временами нетерпимости по отношению к наиболее духовным и наиболее смелым натурам. Цивилизация желает чего-то другого, чем культура: быть может, даже чего-то прямо противоположного.

Возвратить людям мужество их естественных инстинктов.
Препятствовать их низкой самооценке (не обесценение в себе человека как индивида, а человека как природы)...
Устранить из вещей противоположности, постигнув, что мы их сами вложили в них.
Устранить вообще из жизни идиосинкразию общественности (вина, наказание, справедливость, честность, свобода, любовь и т.д.)
Движение вперед к "естественности": во всех политических вопросах, также и во взаимоотношении партий, - даже меркантильных, рабочих или работодательских партий - дело идет о вопросах мощи: "что я могу" - и лишь затем как вторичное: "что я должен".

Что отличает нас, действительно хороших европейцев, от людей различных отечеств, какое мы имеем перед ними преимущество? - Во- первых, мы - атеисты и имморалисты, но мы поддерживаем религии и морали стадного инстинкта: дело в том, что при помощи их подготовляется порода людей, которая когда-нибудь да попадает в наши руки, которая должна будет восхотеть нашей руки.
Мы по ту сторону добра и зла, но мы требуем безусловного признании святыни стадной морали.
Мы оставляем за собой право на многоразличные виды философии, в проповеди которой может оказаться надобность; таковой при случае может быть пессимистическая, играющая роль молота; европейский вид буддизма тоже при случае может оказаться полезным.
Мы будем, по всем вероятиям, поддерживать развитие и окончательное созревание демократизма: он приводит к ослаблению воли; на социализм мы смотрим как на жало, предотвращающее возможное душевное усыпление и леность...
Мы имеем преимущество перед нашими собратьями людьми - disciplinam voluntatis. Вся наша сила тратится на развитие силы воли, искусства, позволяющего нам носить маски, искусства разумения по ту сторону аффектов (также мыслить "сверхъевропейски", до поры до времени).
Приуготовление к тому, чтобы стать законодателями будущего, владыками земли; по меньшей мере, чтобы этим стали ваши дети...

Настало время великого полдня, ужасающего просветления: мой род пессимизма - великая исходная точка.
I. Коренное противоречие в цивилизации и в возвышении человека.
II. Моральные оценки как история лжи и искусство клеветы на службе у воли к власти (стадной воли, восставшей против более сильных людей).
III. Условия всякого повышения культуры (возможность отбора за счет толпы) суть условия роста вообще.
IV. Многосмысленность мира как вопрос силы, которая рассматривает все вещи под перспективой их роста. Морально-христианские суждения ценности как восстание рабов и рабская лживость (по сравнению с аристократическими ценностями античного мира)".