Фуко М. «Слова и вещи» (структурализм)

Фуко Мишель - французский структуралист, сам никогда не признававший себя структуралистом. Едва ли не единственный философ, принесший структуралистские идеи в историю, и особенно в историю культуры и мышления. Автор книг "Психическая болезнь и личность" (1964); "Безумие и неразумие: история безумия и классический век" (1961); "Раймон Руссель. Опыт исследования" (1963); "Рождение клиники: археология взгляда медика" (1963); "Слова и вещи: археология гуманитарных наук" (1966); "Археология знания" (1969); "Порядок речи" (1970); "Надзор и наказание" (1975); "Воля к знанию" (1976 -- 1 том "История сексуальности) и др.

Структуралистский метод в применении к истории подводит Фуко к мысли, что прогресса, который чудится западному человеку, на самом деле нет. Смысла в истории также нет, как нет и конечных целей. Что же касается истории культуры, то ее формируют "эпистемические структуры" (или эпистемы), действующие на бессознательном уровне и качественно определяющие разные области знания. Культура типизируется именно на базе ее эпистемической структуры, которую историограф выделяет при помощи дискурсивных практик. Последние, в свою очередь, образуются благодаря определенному набору знаков, способу, каким "вырезана" некоторая область знания. Науку, изучающую эти дискурсы* (*"Discours" - одно из самых употребительных слов у Фуко. Оно не подается однозначному переводу на русский язык. Там, где оно не имеет явного терминологического смысла, его приходится переводить как "речь", изредка "рассуждение". В "Словах и вещах" он обычно относится к языку классической эпохи с его способностью расчленять мыслительные представления, выражать их в последовательности словесных знаков. В поздних работах Фуко значение этого слова еще более расширяется и покрывает, по существу, всю совокупность структурирующих механизмов надстройки в противоположность "недискурсивным" - экономическим, техническим - механизмам и закономерностям.) и эпистемы, Фуко называет археологией знания. Термин "археология" говорит о том, что здесь и речи нет о прогрессе и континуальности истории, есть лишь дискретно утверждающиеся и уходящие в небытие эпистемы.

В книге "Слова и вещи" Фуко противопоставляет "археологию", которая вычленяет эти структуры, эти эпистемы., историческому знанию кумулятивистского типа, которое описывает те или иные мнения, не выясняя условий их возможности. Основной упорядочивающий принцип внутри каждой эпистемы - это соотношение "слов" и "вещей". Фуко вычленяет в европейской культуре нового времени три "эпистемы": ренессансную (XVI век), классическую (рационализм XVII - XVIII веков) и современную (с конца XVIII - начала XIX века и по настоящее время).

В ренессансной эпистеме слова и вещи тождественны друг другу, непосредственно соотносимы друг с другом и даже взаимозаменяемы (слово-символ). В эпистеме классического рационализма слова и вещи лишаются непосредственного сходства и соотносятся лишь опосредованно - через мышление, в пространстве представления (не в психическом смысле!) (слово-образ). В современной эпистеме слова и вещи опосредованы "языком", "жизнью", "трудом", вышедшими за рамки пространства представления (слово-знак в системе знаков). Наконец, в новейшей литературе мы видим, как язык, чем дальше, тем больше, замыкается на самом себе, обнаруживает свое самостоятельное бытие. Слово-символ, слово-образ, слово, замкнутое на само себя, - таковы основные перипетии языка в новоевропейской культуре. В познавательном пространстве они определяют, по Фуко, и взаимосвязь элементов, более или менее опосредованно соотносимых с языком.
Однако пожалуй, самая важная проблема в концепции Фуко - это проблема человека и истории. Для того чтобы научиться действовать в настоящем и осмысленно строить будущее, человек должен научиться понимать свое собственное прошлое - время культуры, пронизывающее и во многом определяющее его. Действие в настоящем и тем более устремленность в будущее предполагают выход за пределы того, что налично дано в человеке, выявление в нем еще не раскрывшихся возможностей. История не может в собственном смысле слова быть переделана, но она может быть переосмыслена. Для современного человека история - это не объект музейного любопытства и не учебник с готовыми рецептами действия на все случаи жизни. История не дает всеобщих рекомендаций, но зато она скрывает в себе множество смыслов, гораздо больше того, что черпает из нее каждая конкретная эпоха, избирающая и развивающая лишь одни и опускающая другие возможности гуманистического осмысления прошлого.