Люди старшего поколения смотрели во МХАТе «Дни Турбиных» подростками. Спектакль входил в нашу жизнь сначала воскресным утренником, потом одним из самых любимых спектаклей юности...
Быстрей и легче всего было бы отнести его обаяние за счет той его человечности, которую у нас принято называть «камерностью». Простые чувства, семья, любовь, гавань среди бурь гражданской войны... С первых же минут дом Турбиных вовлекал в свой симпатичный уют. Эту атмосферу так или иначе ощущал каждый, замечая или не замечая подробности быта. На наших глазах происходили события трагические и печальные: и смерть главы семьи, Алексея Турбина, и ранение Николки, и предательство, и разрыв, и полное крушение веры, которой преданы герои. Весь спектакль - в отсветах пожарищ, ветре, выстрелах и залпах за окном.
Начавшись в турбинском доме и стремительно развертываясь в течение одной ночи, действие вело нас кругами призрачной зимы 1918 г., смутной, зыбкой, распадающейся действительности; и, словно предвосхищая фантасмагорические сны булгаковского «Бега», возникали на сцене образы - трагические, зловещие, гротескные. Сбитый, лихорадочный ритм событий, ежеминутные чрезвычайные телефонные сообщения, напряженное ожидание чего-то грозного, движущегося с неумолимой быстротой, и багровое зарево за окном - революция - не «исторический фон» для частных судеб, не «второй план» драмы, а ее исходное, причина, смысл. С непредвзятостью и без всяких претензий на «полотно эпохи» Булгаков написал драму XX в., где индивидуальная человеческая судьба связана с историей прямой, можно даже сказать, наглядной связью. А Художественный театр, вооруженный и своим искусством сердцеведения, и своей строгой исторической точностью изображения, столь же счастливо соединил в спектакле обе силы: громко говоря - личность и историю, говоря проще - судьбы и события.
